Владимир БЕССАРАБОВ
Возможно, кого-то удивит заголовок моей очередной корреспонденции, подготовленной для раздела Олимпикбога «Годы и люди». Репортаж с таким названием появился в 1980 году на страницах «Советской России», затем его перепечатали многотиражная газета «Курская руда». На эту тему писала и областная газета «Курская правда». А вспомнил я об этом вот почему:
На днях один из моих молодых коллег – журналистов посетовал: «Не могу понять, что происходит с российской «четвертой властью» (так раньше называли представителей нашей профессии). На словах – свобода слова, печати. А на деле – … Попробуйте сейчас добыть информацию, как говорится, из первых рук. К руководителям акционерных обществ, учреждений, министерств, органов власти невозможно в кабинеты попасть, отгородились от корреспондентов пресс- службами, которые возглавляют далекие от журналистики люди. Информация выдается дозированной, острые вопросы остаются нередко без ответов».
Слушал я собрата по перу и вспомнил историю тридцатилетней давности. В один из осенних дней 1980 года в редакции газеты Михайловского горнообогатительного комбината «Курская руда», где я в то время работал редактором, раздался телефонный звонок: «Владимир Михайлович! Вас беспокоит заведующий медсанчастью МГОКа Являнский. Есть интересная тема для газеты. К нам приехала большая группа докторов из Всесоюзного Научного центра хирургии АМН СССР. Они проводят приемы больных, делают в нашей медсанчасти уникальные операции…». Эта информация Николая Михайловича заинтересовала меня. Оказалось, что ученых Москвы и врачей города Железногорска Курской области связывали деловые и научные связи. Специалисты главного хирургического центра страны нередко приезжали в медсанчасть, где проводили собеседования и конференции с местными врачами, давали практические советы, делали операции тяжелобольным горнякам. Многих больных после всестороннего обследования они приглашали в Москву, где те проходили лечение в клиниках Центра. Приглашались в столицу и железногорские врачи, в Центре хирургии они совершенствовали свои знания, ассистировали известным хирургам в ходе операций. А затем у себя в медсанчасти полученные знания воплощали, как говорится, в дело…
Союз ученых и практиков заслуживал того, чтобы о нем было рассказано в печати. И как раз в эти дни меня пригласили на стажировку в газету «Советская Россия», внештатным автором которой был в те годы. «Ты привез с собой что – либо интересное?- спросил заведующий отделом корреспондентской сети Николай Максимович Болдырев. Показал ему несколько зарисовок и наброски будущей небольшой корреспонденции о союзе медиков и горняков. «Хорошо бы побывать тебе в Центре и сделать необычный репортаж, начав его в медсанчасти МГОКа, а закончив в кабинете знаменитого академика Петровского… Да, вот как ты проникнешь к нему?». – Столичные доктора, когда были в Железногорске, обещали уделить мне внимание, если приеду в Центр. «Ну, тогда дерзай»!
На следующий день я был в «вотчине академика Петровского». Встретили меня гостеприимно. Показали кабинеты, уникальное оборудование, помогли увидеть железногорцев, которые в тот момент проходили обследование и лечение. Побывал я и на одной из уникальных операций. «Получится репортаж?- спросили ученые и доктора, – Кстати, все, что мы тут вам рассказали и показали, сделано по инициативе и при участии академика Петровского». – Вот бы встретится с ним?- набрался я смелости. «В принципе ничего невозможного нет, – пообещали специалисты Центра, которые сопровождали меня. – Борис Васильевич с уважением относится к журналистам, нередко встречается с ними…». И через час буквально ошарашили меня: «Академик ждет вас в своем кабинете». Ушам своим не мог поверить. Выдающийся хирург, педагог, организатор медицинской науки и практического здравоохранения, академик РАН и РАМН, основатель и почетный директор Российского научного центра хирургии, а тогда он еще был и министром здравоохранения СССР, нашел время, чтобы встретиться с корреспондентом, как сейчас говорят, из провинции.
О Борисе Васильевиче написано немало книг, очерков, снято документальных фильмов. И в Интернете сейчас на многих сайтах можно получить довольно обширную информацию о ярчайшем представителе отечественной научной школы, универсале, для которого не было запретных зон в хирургии, и которого называют своим учителем многие другие известные академики нашей страны, две сотни докторов, около 500 кандидатов наук. Тогда он произвел на меня большое впечатление. Удивительный рассказчик, с чувством юмора. Он подробно ответил не несколько вопросов и сам стал интересоваться, как идут дела на Михайловском ГОК, есть ли нарекания со стороны горняков на медицинское обслуживание, как часто газета «Курская руда» пишет о врачах…
Репортаж в газете посчитали удачным. Николай Максимович Болдырев тогда внес лишь одно небольшое дополнение. Я привел в тексте такие слова: « Лечить, учить, внедрять – жизненное кредо Бориса Васильевича Петровского и коллектива Центра хирургии, которым он руководит». Зав. отделом корреспондентской сети «Советской России» написал: «Лечить, учить, внедрять, любить и уважать людей!».
Когда об этом рассказал своему коллеге – молодому журналисту, он вздохнул: «Господи, да какие, все-таки, замечательные люди были в те годы. Человек человеку – друг, товарищ и брат. А сейчас многие стали хуже волков… Пожалуй, он прав.
Alex:
Владимир Михайлович! Ваш молодой коллега, к сожалению прав. У нас в России нередко человек становится хуже волка. Почему такое происходит? От жизни «хорошей»?
Alena:
Вот что любопытно. Почти все из тех россиян, кто выбился в большие начальники – не графы, князь, а выходцы, зачастую, из хороших семей крестьян, рабочих, интеллигентов. Так почему же они, вступив во власть, становятся чванливыми, бессердечными, высокомерными и недоступными для общения, Действительно, оградили себя охраной, пресс-секретарями. Кого и чего они боятся?
Жанна:
Вопрос к автору: Интересный пример, который вы привели, вряд ли является типичным и для советского времени. Разве мог журналист прорваться на прием к министру, секретарю обкома КПСС? И так далее.
Vlad Andreev:
ОТ АВТОРА: Мог. Приведу два примера. В 1969-1970 годах я работал корреспондентом в республиканской газете «Ленинская смена». Нужно было срочно сделать интервью с министром внутренних дел Казахстана генералом Панковым. Позвонил в приемную. Попросил секретаря соединить с министром. К удивлению, генерал, несмотря на огромную занятость, согласился принять журналистов немедленно. Меня и фотокорреспондента проводили к нему в кабинет. Беседовали около часа… Единственное, что попросил Панков, так это показать ему подготовленный текст интервью, чтобы не было неточностей…
Или такой пример. В годы работы корреспондентом в газете «Рудненский рабочий» (Казахстан) мне не раз доводилось брать интервью у директора Соколовско-Сарбайского горно-обогатительного комбината Николая Федеевича Сандригайло. И как-то надо было срочно показать ему текст, который шел в номер газеты. В приемной директора меня остановила секретарь: «У директора – совещание. Приехал министр черной металлургии СССР И.П. Казанец.». Что делать? Время позднее. В типографии задержан выпуск газеты. Выбрав момент, когда секретарь вышла из приемной, я заскочил в кабинет и под обстрелом глаз больших чинов направился к столу, за которым сидел Сандригайло. Извинился, положил на стол гранки текста. Николай Фадеевич обратился к участникам оперативного совещания: « Я обещал нашей газете прочесть то, что они подготовили о нашем комбинате. Да все времени не было ». И минут десять внимательно изучал то, что я ему принес. Сделал пару небольших поправок и отдал гранки мне. Поблагодарив его, я направился к выходу. И, вдруг, услышал от министра Казанца: « Молодой человек! У вас в редакции все такие шустрые и настойчивые?
– Не все, но есть…Когда дела касается, у нас героем становится любой!
Все дружно рассмеялись…
За многие годы журналистской работы приходилось встречаться с большими начальниками и малыми. В большинстве своем никто не отказывал в общении. А в современной России, действительно, стало много чванства, высокомерия, неуважения к прессе.
Gennadiy:
Спасибо В.М. за материал и дополнительный комментарий. Но иной раз некоторые журналисты «заслуживают» того, чтобы с ними не общались. Такое порой напишут! Факты перепутают, наврут с три короба. Считают зазорным показать до выхода в свет то, что написали. Возможно, поэтому такое недоверие к пишущей братии?